«Поехали мы, — сказывал он, — с Саничкой (так он называл жену) за границу через Одессу, но нам пришлось два дня поджидать парохода в Вену, а от нечего делать вечером я
ушел в клуб. Мне страшно не повезло, и в час ночи я вернулся в номер и разбудил жену словами: «Саничка, мы ехать за границу не можем, я все деньги проиграл».
Неточные совпадения
Утро
уходило у него на мыканье по свету, то есть по гостиным, отчасти на дела и службу, — вечер нередко он начинал спектаклем, а кончал всегда картами
в Английском
клубе или у знакомых, а знакомы ему были все.
В дом Шереметева
клуб переехал после пожара, который случился
в доме Спиридонова поздней ночью, когда уж публика из нижних зал разошлась и только вверху,
в тайной комнате, играли
в «железку» человек десять крупных игроков. Сюда не доносился шум из нижнего этажа, не слышно было пожарного рожка сквозь глухие ставни. Прислуга
клуба с первым появлением дыма
ушла из дому. К верхним игрокам вбежал мальчуган-карточник и за ним лакей, оба с испуганными лицами, приотворили дверь, крикнули: «Пожар!» — и скрылись.
Они являлись
в клуб обедать и
уходили после ужина.
В карты они не играли, а целый вечер сидели
в клубе, пили, ели, беседовали со знакомыми или проводили время
в читальне, надо заметить, всегда довольно пустой, хотя
клуб имел прекрасную библиотеку и выписывал все русские и многие иностранные журналы.
Порою меж
клубами ладанного дыма являлась недотыкомка, дымная, синеватая; глазки блестели огоньками, она с легким звяканьем носилась иногда по воздуху, но недолго, а все больше каталась
в ногах у прихожан, издевалась над Передоновым и навязчиво мучила. Она, конечно, хотела напугать Передонова, чтобы он
ушел из церкви до конца обедни. Но он понимал ее коварный замысел и не поддавался.
Крепко поцеловав его
в лоб, она
ушла, а юноша, обомлев, прижался
в угол комнаты, глядя, как на полу шевелятся кружевные тени, подползая к ногам его спутанными
клубами чёрных змей.
Я оклеивал
в клубе одну из комнат, смежных с читальней; вечером, когда я уже собирался
уходить,
в эту комнату вошла дочь инженера Должикова с пачкой книг
в руках.
— Пожалуй, поедемте! — произнесла опять с расстановкой Анна Юрьевна; ей самой было противно оставаться
в клубе. — Скажите князю, чтобы он довез моего грума, — присовокупила она княгине,
уходя; и, когда Елена стала садиться
в кабриолет, Анна Юрьевна ей сказала с участием...
— А вышло, cher cousin [дорогой кузен (франц.).], нехорошо!.. — продолжал генерал грустным голосом. — Ефим Федорович страшно на меня обиделся и, встретясь вскоре после того со мной
в Английском
клубе, он повернулся ко мне спиной и даже
ушел из той комнаты, где я сел обедать; а потом, как водится, это стало отражаться и на самой службе: теперь, какое бы то ни было представление от моего ведомства, — Ефим Федорович всегда против и своей неумолимой логикой разбивает все
в пух…
И тогда, заполучив куш,
уйду,
уйду навсегда! поселюсь
в городе, запишусь членом
в клуб и буду каждый вечер забавляться
в табельку по четверти копейки за пункт.
Дульчин, Глафира Фирсовна, Пивокурова
уходят под деревья налево. Из
клуба выходит публика и остается
в глубине площадки. На сцену выходят: Разносчик вестей, Иногородный и Москвич.
Один из группы. Слышали, слышали. (Вся группа
уходит в здание
клуба.)
Уходит. Порыв ветра взметает его широкую одежду. Облако желтой пыли застилает площадь, дворец и Короля. Видно, как из
клубов пыли выскакивают маленькие красные Слухи. Они прыгают и рассыпаются во все стороны. Кажется, что ветер свистит, когда они заливаются смехом. Сию же минуту
в толпе гуляющих раздаются тревожные голоса.
И пожарище родное
Обозрев
в последний раз:
«Дым, пар дымный, все земное,
Вечность, боги, лишь у вас!
Как
уходят клубы дыма,
Так
уходят наши дни!
Боги, вечны вы одни, —
Все земное идет мимо...
Ему не хотелось выставляться. Он был не один. С ним ехала Серафима. Дня за три перед тем они сели на этот пароход ночью. Она
ушла от мужа, как только похоронили ее отца, оставила письмо, муж играл
в клубе, — и взяла с собою один чемодан и сумку.